Печник

Полевая дорога, по которой шагал Николай в небольшое село Кружилино, круто петляла по оврагам и перелескам, а, иногда вырывалась на широкий простор степного Черноземья и пропадала в разноцветье бескрайних лугов и долин. Было раннее июльское утро. Ещё не рассеялась лёгкая пелена уходящего тумана, как уже, вовсю заливались разноголосые птицы, весело стрекотали кузнечики, жужжали мохнатые шмели, а работяги пчёлы уже собирали нектар с раскрывшихся цветов, деловито суетясь по всему благоухающему лугу. Густо пахли медоносы.
На душе у Николая было радостно. Ещё бы! В этом селе нарисовались сразу два заказа. А это почти неделя безбедного существования на хозяйских харчах, да и денежка не малая светит. Николай работал печником. Причём мастером по этой части он был непревзойдённым, оттого в ближайшей округе даже конкурентов у него не было. Работу свою любил больше жизни, потому как, кроме неё у него ничего и никого не было. Так уж случилось. Он никогда никому не рассказывал о своей жизни и ни на что не жаловался. Поговаривали, будто бы у него были семья и дом. Но пока он скитался по «калымам», складывая очередную красавицу печь, дом его подожгли. Погибли все. Жена, отец - инвалид, и сынишка пяти лет от роду…
Появился он в этих краях лет семь назад, да так и остался. То в одном селе, то в другом поживёт. То одному, то другому печь переложит, так и скитался до поры. Благо, печи в деревнях и сёлах были у всех, но не у всех они хорошо грели. Николай знал, что даже один единственный неправильно положенный кирпич мог испортить и хорошую тягу, и обогрев лежанки. Он никогда никому не отказывал и был рад любой благодарности за свою работу.
Пройдя больше половины пути, Николай решил немного передохнуть и присел на деревянный короб, в котором лежали аккуратно сложенные инструменты. И чего в этом коробе только не было; и кельма-мастерок, и молоток-кирка, отвес, правило, расшивка, шнур-причалка и даже разборная порядовка. Со своими инструментами он никогда не расставался. Даже когда ложился спать, короб всегда был рядом. Мало ли что. Мастер достал из кармана видавшего виды пиджака пачку «Беломора» и, слегка размяв пальцами затвердевший табак, закурил папиросу.
Впереди показалось стадо коров. Послышался громкий щелчок хлыста, а затем хрипловатый голос пастуха:
- Куда! Зараза! А ну, на место! - крикнул он на заплутавшую, было, бурёнку. Залаял пёс. Стадо вновь сбилось в одну рогато-копытную массу и направилось мимо печника к заливному лугу, где и было пастбище.
- Значит, почти уже пришёл - подумал Николай и, докурив папиросу, поднял свой незаменимый короб.
Вот уже показались первые дома в мутно-зелёной дымке, почуялся запах свежего ржаного хлеба и парного молока. Где проживают те, кто заказал ему печи, Николай знал, так как в Кружилино он уже когда-то бывал, у деда Митюхи тут печь переделывал. По иронии судьбы сложить новые печи нужно было у двоих молодых женщин, которые жили недалеко друг от друга. Мужиков у них не было. У Дарьи в своё время муж уехал на заработки в Москву, да так там и остался. На москвичке женился. Дарья поначалу очень переживала, но со временем как-то свыклась. Детей им Бог не дал, так что претензий особых она к бывшему мужу не предъявляла. Хотела уехать из Кружилино к сестре в соседний район, да так и не собралась. Корову стало жалко, да и дом ей бывший муж оставил добротный под железной крышей. Единственный недостаток - старая печь. Когда при растопке неожиданно стали выпадать кирпичи, решение было принято сразу. Односельчане подсказали ей, где и как найти хорошего печника и даже адрес дали.
А вот у Екатерины история с мужем была несколько другая. Жили они с Василием душа в душу. Он работал механизатором, а Екатерина продавцом в сельмаге. Но однажды случилась беда. Было это в разгар сенокоса. Василий работал тогда на колёсном тракторе МТЗ, на базе которого был установлен стогомёт. Скирдовка сена проводилась в основном в ночное время при свете фар. Народ сгребал высушенные валки сена в большие кучи, стогомёт подбирал их и подвозил к месту скирдовки, где подавал сено наверх омётщикам, которые выравнивали его по всему периметру огромного скирда. При очередном заезде, случилось трагедия. Подцепив как можно больше сена, Василий начал подъём. Но, видно, вес не рассчитал. Трактор неожиданно встал на передние колёса. Василия выбросило из сиденья прямо под стогомёт…
Хоронили Василия всем селом. Даже духовой оркестр председатель колхоза привёз из района. Вот так и ещё одна вдовушка на селе появилась. Прошло после этой трагедии немало лет. Дочка выросла. Сейчас аптекой в районе заведует. А Екатерина до сих пор в чёрном платке ходит… А тут ещё печка «хандрить» начала. Прошлой зимой женщина чуть не угорела.
Екатерина и Дарья, отогнав своих бурёнок в стадо, что-то горячо обсуждали сидя на скамеечке, которая была пристроена к забору прямо под развесистой черёмухой. Они то и дело поглядывали на тропинку, на которой вот-вот должен появиться печник.
- Даша, а, давай, печник сначала у меня печь сложит, а потом у тебя. А то мне на следующей неделе надо будет срочно сестру проведать. Я ей уже письмо отослала. Не приеду – волноваться сильно будет! - твердо произнесла Екатерина.
- О! А я ведь тоже на той неделе должна в больницу к дяде Косте поехать! Ведь у него никого кроме меня не осталось. Все разъехались и глаз не кажут, - недовольно ответила Дарья.
- Ну, тогда давай бросать монетку. Если орёл, то у меня, если, решка - у тебя! И без обиды всё сложится, - не унималась Екатерина.
- Надо подумать, - сказала Дарья, отшвырнув в сторону прут, которым отгоняла корову. Назревал конфликт: ведь обе они хорошо подготовились к приходу Николая. Местные мужики, получив от вдовушек магарыч, не дожидаясь печника, разобрали старые печи. Очищенные от мусора кирпичи женщины сложили в ровные стопки и заготовили необходимую для предстоящей работы гашеную известь и глину, благо они были в избытке в карьере у пруда.
В тот самый момент, когда Дарья собиралась огласить свой ответ, на тропинке появился печник. Он подошёл к спорящим вдовушкам, поздоровался и спросил:
- О чём спорите? Может, я вам чем-то помогу?
Женщины наперебой стали рассказывать Николаю о своих проблемах, доказывая, что первой делать печь нужно именно у неё!
Внимательно выслушав их, Николай присел на свой драгоценный короб и, немного подумав, сказал:
- Значит так. Буду строить сразу у обеих. Пока опечье будет высыхать у одной, я его успею сделать у другой. И так по очереди. Загнеток, под, горнило и снова сушка у одной, и такая же работа у другой. Только мне помощник нужен будет, чтобы на мелочи не отвлекаться. Небось, есть пацаны, которые без дела слоняются? Заплачу я помощнику из своих. Не обижу. Согласны?
По просветлённым и повеселевшим лицам было ясно, - согласны.
- А харчеваться-то, как будешь? - спросила Екатерина, - у меня или по очереди?
- По очереди.
- А спать-то, тоже по очереди? - спросила Дарья и все весело рассмеялись.
- Да, нет. Ночевать я у деда Митюхи буду. Ему веселее, да и мне- поспокойнее.
Поскольку беседа проходила у дома Дарьи, то было решено начать складывать печь у неё. Екатерина жила буквально через два двора от подруги, поэтому проблем никаких не должно было возникнуть, так как Екатерина сказала, что будет строго контролировать все стадии строительства, и, что бы, не дай Бог…
Местный пацанёнок, семиклассник Лёнька оказался на редкость смышлёным и шустрым парнем. Он с полуслова понимал Николая и быстро делал то, о чём тот его просил. Дело пошло как по маслу. К вечеру уже был готов фундамент и опалубка под опечье. Теперь, чтобы продолжить строительство, надо было ждать, когда всё это высохнет и затвердеет. Поэтому Николай с помощью Лёньки начал собирать инструмент, чтобы перенести его в дом Екатерины.
Заметив это, Дарья начала накрывать на стол, чтобы покормить печника и его помощника Лёньку. Женщина постаралась. На столе, как по волшебству оказалась жаренная на сале картошка, яичница (тоже на сале), огурчики и помидорчики кадушечного засола, нарезанная аппетитными кусочками ветчина, принесённый с огорода репчатый лук, укроп и петрушка. Венчал стол только что испечённый в печи у соседки Клавдии чёрный, из ржаной муки хлеб, кувшин с квасом и бутылочка чистого, как слеза, самогона.
Умывшись во дворе дома колодезной водой и вытершись вафельным полотенцем, Николай и Лёнька уселись за стол. Дарья хотела налить в гранёный стакан самогончик для Николая, но он легонько остановил её рукой и с улыбкой произнёс:
- Я, пока работу не закончу, выпивать не буду. Уж, извиняйте.
- Ну, тогда, кушайте, что Бог послал, - ответила Дарья и, как-то, очень странно посмотрела на Николая. Что-то такое накатило на неё, аж, в сердце закололо…
За действиями Дарьи наблюдала Екатерина. Она то и дело появлялась в её доме под разными предлогами. Как бы контролировала стройку, чтобы всё было по-честному. Но смотрела она не за работой, а больше на сильного, статного и красивого печника. Очень уж он ей понравился. Николай чем-то напоминал ей Василия и от того так сильно её притягивал к себе. А Дарье это очень не понравилось.
- Что ты на него зенки свои выкатила! От работы отвлекаешь. Вот будет у тебя работать, там и зырь на него сколько влезет! - сказала Дарья со злостью, и выпроводила подругу за дверь…
Ужинали работяги быстро и с аппетитом, то и дело, похваливая хозяйку. А Дарья успела надоить парного молока и разлила их в литровые глиняные кувшины. Подождав, когда Николай с Лёнькой вдоволь наедятся, она поставила перед ними молоко и с улыбкой предложила отведать.
Лёнька еле выбрался из-за стола: давненько он так не наедался. А Николай поднялся, пристально посмотрел на Дарью и произнёс:
- Спасибо, Дашенька! После завтра жди нас снова, и, взяв свой короб, направился к Екатерине.
Та с нетерпением ожидала его у своего крылечка и в тайне надеялась, что Николай у неё переночует. Но не случилось. Печник поставил свой короб под лавку, попросил Екатерину никому к ящику не прикасаться и, откланявшись, поспешил к деду Митюхе на ночлег.
Темнота опустилась на Кружилино как-то внезапно. Как-то очень быстро скрылось солнышко, и серая дымка окутала поле за околицей и притихший, уставший от дневного трезвона птиц, еловый лес. Наступившую тишину лишь изредка нарушал своим уханьем филин, да лягушка-квакушка своей раскатистой трелью. Уставшее от трудов праведных село Кружилино отходило ко сну. Только, вот, у Дарьи и у Екатерины в окнах горел свет, привлекая бесчисленное множество мотыльков и разных насекомых. Дарья убрала и вымыла посуду. Затем, глубоко вздохнув, села за стол, подперев голову руками.
- Что же это я веду себя, как девочка? - Сердито спрашивала себя женщина. - Приревновала Николая к Катьке! Ну, хороший мужик этот печник, добрый, ласковый, а мастер-то какой, залюбуешься! Но ведь он не мой и моим быть не может - убеждала она себя. Только, вот, что-то такое с ней уже произошло, и печник не выходил уже из головы.
- Интересно, как он будет себя с Катькой вести завтра? Обязательно приду и проверю. -С этими мыслями она погасила свет и легла в кровать. День был трудным, и Дарья быстро заснула.
Екатерина тем временем разглядывала себя в зеркало и представляла себя рядом с Николаем. Женщина с огромными голубыми глазами и золотистыми волосами выглядела очень эффектно. За Екатериной пытались «приударить» местные мужики, но она их всех просто игнорировала. Никак не могла своего Василия забыть. А тут, вдруг, Николай. Он так был похож на её бывшего мужа, что она не смогла устоять, хотя никакого повода Николай для повышенного к себе внимания, как со стороны Дарьи, так и со стороны Екатерины, не давал.
- Зато завтра он будет целый день у меня на виду. Чтобы ему такое приготовить? Что б, конечно, было лучше, чем у Дашки! - подумала она. Ещё немного постояв у зеркала, Екатерина ушла спать.
Ни свет, ни заря послышались хлёсткий щелчок пастушьего кнута, замычали, как по команде, коровы, залаяли деревенские собаки, голосисто запели петухи. Кружилино проснулось. Екатерина едва успела проводить свою Пеструшку в стадо, как около дома уже появился печник.
- Здравствуй, Николай! - с улыбкой встретила печника Екатерина. - Проходи в дом. Завтрак уже на столе.
Николай тоже поздоровался и попросил подождать своего помощника Лёньку. Без него он за стол садиться не хотел. Лёнька появился через несколько минут и извинился за опоздание.
- Корову в стадо отводил - смущаясь, оправдывался Лёнька.
- Да, ничего, всё в порядке. Ты совсем не опоздал. Пойдём, позавтракаем и за работу - добродушно произнёс Николай и поднялся на крыльцо вслед за хозяйкой.
Когда успела Екатерина столько всего приготовить на старом керогазе, одному богу известно.
И блинчиков, и яичек напекла, и курочку у соседки Клавдии в духовке запечь успела!
Завтрак печнику очень понравился, но, рассиживаться за столом, и наслаждаться кулинарными изысками Екатерины, времени не было. Выйдя из-за стола, Николай вместе с Лёнькой сразу же приступили к работе.
Деревенские мужики тоже приходили посмотреть, как работает знаменитый печник. Смотрели и удивлялись. Кирпичи как будто сами ложились в рядки, а Николай будто дирижировал оркестром, отдавая короткие команды своему напарнику, постоянно следя за отвесом и прикладывая правило. Так споро, и так скоро местные мужики работать не привыкли, а Николай, как заведённый, без всяких перекуров уже начал выкладывать сердце русской печи – топку. Всё получалось так, как он и планировал. Дарья и Екатерина тоже старались изо всех сил, чтобы не осрамиться перед таким мастером. Обе женщины кормили работяг, как говориться, «от пуза». А ещё Дарья заметила, что Екатерина вместо чёрного платка повязала на голову косынку с белыми ромашками…
Прошло всего четыре дня, а печка у Дарьи была уже почти готова. И чем меньше становилось времени до окончания, тем грустнее становились её глаза и улыбка. Николай, конечно, догадывался, что Дарья имеет к нему самые тёплые чувства, но сказать об этом, конечно, стеснялся. Всё потому, что накануне Екатерина рассказала ему о трагедии, которая произошла с её мужем, о том, что она знает и о его печальной истории. Эти два горестных события каким - то образом сблизили Екатерину и Николая. Он, конечно, вида не показывал, но стал с каким-то особенным теплом относиться к Екатерине. А вот чувство ревности у Дарьи к своей моложавой подруге росло с каждым часом, с каждой минутой.
Дарья была женщиной видной. В деревне её называли «цыганочкой» за длинные чёрные волосы с кудряшками и за большие карие глаза. Высокая, стройная, красивая она частенько обращала на себя внимание местных ухажёров. Но, что-то, никто ей не приглянулся. Характер, говорят, у неё тяжёлый. Более того, однажды она так обидела своим равнодушием гармониста- ухажёра из соседнего села, что тот в сердцах бросил в адрес Дарьи очень неприятную фразу: «Мужики от хороших баб не уходят!» -намекая на уехавшего от неё бывшего мужа. Дарья была много старше Екатерины и оттого сильно завидовала подруге. Появление Николая она воспринимала, как подарок судьбы, как последний шанс на своё семейное счастье. - Только бы, Катька не мешала - думала она, посматривая на увлечённого работой Николая…
Меж тем печь у Дарьи была сложена. Печник с помощью прошлогодней соломы проверял, хороша ли тяга, как нагревается лежанка, как работают дверца и задвижки. В избе ещё пахло сыростью, но по мере разогрева печи становилось всё теплее и уютнее. Со вчерашнего дня беспрерывно лили дожди, и на дворе стало холодно и сыро, несмотря на конец июля. Тем приятнее и радостнее было осознавать, что-теперь-то жизнь наладиться! Дарья приготовила «прощальный» ужин и пригласила Николая с Лёнькой к столу. Паренек хотя был ещё молод, но прекрасно понимал, что происходит. Он, почему то, очень хотел, чтобы печник остался у Дарьи. Может, потому что, она была поскромнее Екатерины? Поэтому Лёнька быстренько поужинал и заторопился домой.
- Мать, чего-то хотела. Помочь ей надо! - попрощавшись за руку с Николаем, от тут же ушел.
- Сегодня-то, хоть, выпей немного, - с надеждой в голосе проговорила Дарья и налила Николаю самогону. Что ж, сегодня и вправду, немного можно, - с улыбкой ответил он и, взяв налитый стакан, выпил залпом, до дна.
Только начали говорить о том, о сём, как вдруг на пороге появилась Екатерина!
- Уже обмывают и без меня! А ещё подруга называется!
Дарья молча налила ей самогону и пригласила за стол. Николай почувствовал себя не в своей тарелке. И, чтобы, не смущать своим присутствием влюблённых в него женщин, встал из-за стола, извинился, сказав, что завтра надо заканчивать и вторую печь, взял короб и ушёл по дождю к деду Митюхе.
Тут же заторопилась и Екатерина.
- Я тоже пойду, а то завтра столько дел, столько дел! - почти скороговоркой проговорила Екатерина и упорхнула за порог. Дарья, конечно, поняла, зачем она приходила и такая её взяла обида, что она расплакалась и, обхватив голову руками, о чём-то сильно призадумалась.
На следующий день дождь так и не перестал. Он, то моросил легонько, а то обрушивал потоки воды, на уставшее от затяжных ливней село Кружилино. Но это никак не мешало мастеру делать своё дело. Ближе к вечеру из трубы дома Екатерины показался белый густой дым. Солома, видимо, сырая была, но всё равно горела хорошо. Мастер показывал Екатерине, как надо правильно управляться с этим чудо-агрегатом, и как бы ненароком, успел рассмотреть слегка оголённую грудь светловолосой красавицы.
Дарья знала, что у Екатерины нет выпивки, чтобы угостить Николая. Она вышла в сени, покопалась в амбаре с зерном и достала оттуда пол-литровую бутылку самогона, настоянного на маковых зёрнах. Этот напиток, мог свалить в сон любого. Спрятав бутылку под полу байкового халата, Дарья, несмотря на ливень, побежала к Екатерине.
Лёнька на этот раз не стал дожидаться ужина и, получив деньги от Николая, счастливый полетел домой, думая о том, как мама будет радоваться его первому в жизни заработку.
Двери, как всегда, были открыты, и Дарья без стука зашла в избу. Николай продолжал тестировать печь, а Екатерина, почти вплотную прижавшись к нему, делала вид, что ей это интересно… Увидев Дарью, и Екатерина, и Николай слегка растерялись, но Екатерина тут же нашла, что сказать:
- Ой, Даша, а я только хотела за тобой идти, давай-ка, садись с нами за стол! Печь обмывать будем. Ты, небось, догадалась самогончик принести! Уж, больно он у тебя хороший!
Достав из-под полы бутылку, Дарья поставила её на стол рядом с Николаем.
- Сама-то я не могу остаться! Я же тебе говорила, что к дяде Кости поеду. Поживу там с недельку, поухаживаю за ним. А за коровой тётя Клава присмотрит, – пристально посмотрев в глаза Николаю, она повернулась и вышла. Внутри у неё всё кипело. Придя домой, Дарья ничком упала на кровать и заревела…
Под утро дождь закончился. Пастух уже щёлкал кнутом, собирая соскучившихся по солнышку и теплу пахнущих молоком бурёнок. Подойдя ко двору Екатерины, он услышал, как заревела её Пеструшка, но отвязывать её никто не спешил.
- Случилось, что? – подумал пастух и постучал в окно. Никто не откликнулся. Он решил войти в избу. Как только пастух открыл дверь, то сразу почувствовал запах угарного газа. Николай и Екатерина лежали на печи, не подавая признаков жизни. Раскрыв двери и окна, пастух побежал созывать народ, отдав кнут своему подпаску, который продолжил собирать коров в стадо.
Екатерину спасти сумели, а вот, Николая не смогли. Когда стали разбираться, как это произошло, то обнаружили почти наглухо закрытую задвижку, которая перекрывала дымоход.
- Вот ведь как бывает, – назидательно произнёс кто-то в толпе, - делал, делал печи печник и от печи смерть свою и получил. Чудно…
Когда выяснилось, что постоянного места жительства у Николая не было, да и родных тоже, сельсовет взял на себя расходы и похоронил мастера на Кружилинском кладбище. Екатерина пролежала в больнице чуть ли не месяц. В деревню она больше не вернулась. Из больницы её забрала дочь, так как без посторонней помощи Екатерина жить уже не могла. А Дарья так и осталась у дяди Кости, продав свой деревенский дом и корову каким-то дачникам из Москвы.
Полевая дорога, по которой шёл Леонид в соседнее село Троекурово, проходила по живописной местности. Он хотел добраться до него на мотоцикле, но, решил, что пешком куда лучше: красота неописуемая! В руках у него был деревянный короб, с теми же инструментами, которые остались от великого мастера-печника Николая. Русские печи всё ещё были нужны, а лучше, чем Леонид во всей округе их никто не делал. Жизнь продолжалась.

Павел Кузовлев.