СОХАТЫЙ

– Пора вставать, – услышал я голос мамы. – А то скоро солнышко взойдет. Роса нынче густая – только коси.
Я и поспать-то не успел. Да разве можно заснуть в короткие июньские ночи. Прогуляешь со старенькой гармошкой чуть ли не до зари, а тут... Но сенокос – дело святое. Упустишь какой-то час, потом не догонишь! «У коровы молочко-то на языке, – любила поговаривать моя бабушка Арина. – Зимой-то и клочок сена лишним не будет!»
...По земле стелился белый густой туман. Даже стежку к сенокосному лугу видно не было. Солнце еще не взошло, но небо на востоке уже светлело, постепенно гася звездочки, которые осмелились разместиться ближе к горизонту. Утренняя прохлада прогнала остатки сна и, слегка поеживаясь, я принялся налаживать косу. Проверив с вечера отбитое жало и поправив окосье, я пошел по едва заметной тропинке к лугу, который находился за старым осинником. Трава по пояс! Я хоть и был в резиновых сапогах, но пока дошел до места, вымок по «самое некуда».
Сочные цветущие травы густо ложились в рядки. Коса слегка позвякивала, как бы пела вместе со мной, постоянно ускоряя ритм: «Ко-си, ко-са, по-ка ро-са». Туман постепенно рассеивался. В гулкой ранней тишине было слышно, как пастух щелкает кнутом, давая понять, что пора выводить буренок в стадо. Заканчивая очередной круг, я неожиданно услышал громкое фырканье и тяжелый топот. Мимо меня в еще не рассеявшемся тумане проплыло что-то огромное и величественное. На лошадь вроде бы и не похоже, что за чудо-юдо? Поначалу мне пришла в голову мысль, что это мне показалось, но, подойдя к тому месту, где только что я видел «нечто», обнаружил глубокий след. Неужели лось? Но откуда ему взяться, ведь ближайший лес отсюда за 20 километров будет. «Надо же», – подумал я и продолжил нелегкую крестьянскую работу.
Солнце взошло. Проснулись мохнатые шмели, запели разноголосые птахи, застрекотали кузнечики. На стежке показалась мама с бидоном парного молока.
– Ох! Сколько уже накосил! Надо девок поднимать, чтобы поворошить успели, глядишь, сегодня к вечеру и подсохнет сено-то! На-ка, молочка попей!
Опорожнив содержимое бидона, я присел, чтобы немножечко перевести дух.
– Нюшка сегодня жаловалась, – продолжала мама. – Кто-то из ее кадушки воду по утрам ворует. Пошла, говорит, ведерочко водицы зачерпнуть, а там половины уже нету! Может, твои балуются?! А может, кто на лошади подъезжал, там следы какие-то уж очень большие!
Я рассказал маме о том, что видел сегодня ранним утром. Рассиживаться долго в сенокос грешно! Я снова взял косу, посмотрел с сожалением на разноцветный, пахнущий медом луг и взмахнул косой! Часам к десяти росы уже не было, да и сил тоже. Шесть часов без передыху – это кое-что!
О том, что у бабки Нюши по утрам пропадает вода, знала уже вся деревня. Эта новость была на сегодня главной во всей округе. Чего только не говорили, кого только не ругали, кем только не пугали!
На следующее утро прибежала перепуганная бабка Нюша.
– Ой! Ой! Иди погляди, кто воду-то у меня ворует, только тихо, он еще там!
Я выбежал во двор и увидел громадного лося, спокойно пьющего воду из бабкиной кадушки. Пес, привязанный неподалеку, спрятался в будку и слегка повизгивал, не решаясь гавкнуть! Видимо, природное чутье подсказывало ему, что такого зверя лучше не дразнить. Громко фыркнув, лось величественно повернулся и удалился восвояси. Мы стояли, разинув рты. Бабка Нюша что-то причитала и непрерывно крестилась. Так продолжалось недели две-три. Самое интересное то, что этот зверь приходил и уходил по меже, не причиняя вреда огородным растениям. Бабка Нюша уже привыкла к такому экзотическому визитеру и даже стала прикармливать его хлебом. Лось настолько осмелел, что брал пахучую корку прямо из ее рук! А посмотреть на эту картину приходила вся деревня, правда, издали, чтобы не спугнуть. Ну а мы каждый день подливали свежую воду в кадку. Он приходил всегда в одно и тоже время, до восхода солнца и больше десяти минут не задерживался.
...Проснулся я от громкого хлопка и душераздирающего вопля бабки Нюши!
– Ах паразит, ах окаянный, что же ты наделал! За что ты его! Иль тебе жрать нечего, скотины вон полный двор!
Почуяв неладное, я стремглав бросился к соседке и увидел такую картину. У кадушки, обливаясь слезами, стояла бабка Нюша, беспрестанно лаял пес по кличке Бобик, а метрах в десяти с довольной улыбкой стоял красноносый шустрый мужичок с берданкой и приговаривал: «Нет, дробью такого не завалишь, жаканом надо было!» Я сразу понял, что произошло! Первая мысль была - набить ему морду и отобрать ружье. Но он-то мне в отцы годился, да и с батей моим покойным дружил когда-то. В деревне нашей как-то не было принято старших обижать, но внутри все кипело. Перед глазами вставали разные картины. Вот раненый лось, перепуганный от неожиданной боли, что есть силы бежит по лугам и оврагам к спасительному лесу. Вот он вдруг падает, истекая кровью, и бьется в предсмертных судорогах. Вот навстречу ему бежит лосиха с лосенком...
Ближе к вечеру, сложив высохшее сено в стожок и приготовив к утру косу, я темнее тучи побрел к своему однокашнику Витьке. Он уже знал, что стряслось и предложил наказать жадного до «халявной» лосятины стрелка. У него и план уже был готов.
Ночь была безлунная. Хотя яркие звезды горели как лампочки – темень была непроглядная. Тогда в деревне про замки амбарные да про запоры чугунные мало кто знал. Закроют, бывало, на щеколду и подопрут палочкой дверь, давая понять, что дома никого нет, мол, приходите потом. Конечно, мы знали, где хранится ружье у Микиты, так в простонародье звали новоявленного охотника Ивана Петровича.
Соблюдая все предосторожности, все правила конспирации, мы вынесли злополучную берданку из летней пристройки. Затем "наследили" вокруг сарая заранее вырезанными на бревнышке отпечатками, похожие на след лося.
Берданку мы сломали. Погнули между двумя березками ствол и разбили приклад вдребезги. Повесив на березовый сук то, что когда-то стреляло, мы тихонько разбежались по домам. Заснуть я не мог! Какое там, столько событий, да еще предательский страх за содеянное не давали покоя.
– Вставай! – услышал я голос мамы, – говорят, лось к Микитке приходил и ружье у него сломал. Сам-то он пьяный с вечера был, ничего не слышал и не видел. Лошадь было запряг, чтобы в район поехать, заявление в милицию написать, да испугался. Узнал, что на лосей охотиться нельзя, и передумал. Теперь вон с Митюхой опохмеляются и думают, что дальше делать!»
Надежды на то, что лось снова придет, не было никакой. Народ поговорил об этой истории денек-другой, да и забыл. Без этого забот полный рот. Скоро хлеба убирать, есть, о чем думать! А бабка Нюша каждое утро до восхода солнца выходила встречать полюбившегося ей зверя, но, видно, напрасно. Вода в кадушке после Ильина дня зацвела, да и надобности в ней теперь не было...
Сенокос давно закончился. Но запах скошенного сена не покидал меня. Спал я обычно на сеновале и по привычке очень рано вставал. Выйдя во двор, я огляделся вокруг. Росы не было. Значит, сегодня будет дождь. И, как бы подтверждая мои мысли, далеко за горизонтом вспыхнула зарница. Повернувшись в сторону бабкиного домика, я оторопел!
У кадушки стоял лось и брал из рук бабки Нюши хлебушек! А она что-то ласковое нашептывала и улыбалась счастливой и доброй улыбкой. Бобик вылез из конуры и дружелюбно вилял хвостом. Честное слово, у меня на глазах появились слезы! И так стало легко и радостно на душе, что мне захотелось подойти и погладить могучую холку невесть откуда появившегося в наших краях лесного красавца! С тех пор прошло много лет, но эта удивительная история осталась в моей памяти навсегда.